Несколько публикаций о новом искусстве Тюмени (30-летию первой выставки) мы начали почти с конца, с дизайнеров. Новое искусство Тюмени начиналось со станковых искусств, впрочем, как и мировой дизайн и российский дизайн 1920-х.
Сергей (Михайлович) Перепёлкин (1960) был мотором первых выставок и отчасти всего «нового» художественного процесса. В 1977 – 1983 гг. учился в Тюменском училище искусств. За отсутствием в то время высшей художественной школы в Тюмени поступил и в 1991 г. окончил факультет искусствоведения и культурологии Уральского университета. Дипломная тема: «Молодёжное искусство Тюмени восьмидесятых годов». Иногда с учётом второй специальности выступает с критическими разборами художественных процессов. Стал инициатором и одним из составителей альбома «Новое искусство Тюмени» (Екатеринбург, 1996). Это было первое издание об искусстве, целиком подготовленное в Тюмени своими силами – уже в этом технологическом и культурном прорыве раскрылся деятельный характер Сергея. В следующем году альбом неожиданно награждён дипломом 1-степени Всероссийского конкурса «Искусство книги», то есть — признан самой красивой и самобытной книгой страны. Сегодня альбом библиографическая редкость, совершенно определённо интереснее большинства стандартных книг «о прекрасном». За начинку, макет пришлось побороться – слишком всё было неординарно.
Сергей – разносторонне одарённый человек: литературно, художественно, дизайнерски. Большая часть его талантов раскрылась в Тюменском театре кукол, в котором он работает с 1991 г., впрочем, часть их там же и почила в бозе, поскольку нет такого жанра, в котором творческий человек может раскрыться целиком (о чём скорбели немецкие романтики).
Осенью 2016 г. Сергей подготовил выставку новых работ, прошедшую тихо и малозаметно в выставочном зале Союза художников (кстати, он участник российского художнического союза).
Может быть, даже хорошо, что у нас есть возможность показать электронные версии некоторых работ: в небольшом формате работы теряют, а они стоят того, чтобы их «посмаковать». При простых и обыденных сюжетах их художественное, эмоциональное наполнение существенно. Если прежде приходилось говорить, что атомная машина эмоций Сергея наилучшим образом раскрывается (и скрывается) в его потрясающей графике, иногда выполненной между разговорами шариковой ручкой, то сегодня появились новые качества в рисунках и живописи: точность и лаконизм в рисунках, наполненность цвета и нюансов в живописи.
Для начала представим несколько работ начала 1990-х гг.
Далее – сканы работ с последней выставки Сергея Перепёлкина. К сожалению, возможности аналоговой плёнки и цифры в передаче нюансов цвета и материала ограничены:
Это только небольшая часть работ с выставки Сергея Перепёлкина. Приведём также анкету Сергея Перепёлкина, опубликованную в альбоме о художнике. Он издан небольшим тиражом и уже недоступен:
СЕРГЕЙ ПЕРЕПЕЛКИН: … ЖИТЬ НУЖНО ТАМ, ГДЕ ТЕБЕ ХОРОШО
Чем театр лучше живописи, графики?
— По моему глубокому убеждению, театр — не совсем искусство, вроде живописи или музыки. Театр — это своего рода альтернативная действительность.
Что связывает и разделяет сценографию и дизайн?
— Если предельно упрощать, то дизайнер гармонизирует мир различными способами, но это один и тот же мир, а сценограф строит каждый раз новые миры, и эти миры не всегда гармоничны.
Как менялось твое ощущение от художественной жизни в 1980-е — 1990-е —2000-е годы? В чем различия между художественной ситуацией в провинции и мегаполисах? Что менялось и менялось ли в Тюмени?
— 1980-е, 1990-е, 2000-е — это разные эпохи. Какие-то странные «темные века»! Вроде мы ещё не старики! Вроде жили в те годы… Такое ощущение, что в 1980-е, 1990-е годы в нашей жизни произошло что-то очень важное… и в мегаполисах и в провинции… Тюмень это не провинция, а этакий Тибет.
Что отличает новейший театр? Есть ли различия в том, в какую сторону развивается «большой» театр и кукольный?
—У меня есть стойкое ощущение, что постсоветский театр начинает занимать в социуме то место, которое и должен занимать в принципе…, то есть место некоего более-менее изысканного зрелища для нормальных людей с образованием. Мессианские претензии советского театра остались в прошлом.
На самом деле никто не понимает точно, что же происходит с нашим театром вообще, и с кукольным театром в частности. С театром кукол все гораздо сложнее. Здесь практически не существует мирового опыта, и приходится искать свое место самостоятельно, без подсказок. Но, самое главное, — театр кукол интересен зрителям, и это дает ему право существовать.
Менялось ли твое представление о красоте? Недавно в студенческом журнале ты выдвинул лозунг насчет красоты. Это смена вех?
— Красота — то немногое, что извиняет существование этого мира. И еще: у художников нет монополии на красоту.
Будет ли Тюмень городом искусств или останется городом сладкой и счастливой жизни без художеств?
— Я не верю в тюменский «оазис искусств». Просто в силу физических законов: нет критической массы потребителей этих искусств. Но я верю в то, что Тюмень в состоянии предложить миру и замечательных художников, и талантливых поэтов, и интересные пластические идеи, и, уж конечно, хороших крепких дизайнеров.
Академичность — школа — живой художественный процесс: как они мешают или помогают друг другу, либо существуют в разных плоскостях.
— Ломлюсь в открытые двери, но это вещи тесно связанные между собой. Живой художественный процесс часто следствие противостояния школе. Или развитие концепции этой школы, бывает по-разному. В любом случае существование школы предпочтительнее…
Что такое профессионализм в театре?
— В сценографии это умение находить компромиссы, не изменяя себе. Это очень трудно, поэтому хороших сценографов не так много.
На самом деле требования к театральному художнику очень серьезные и в двух словах их не изложить…Главное — умение создать мир, в котором (и только в этом) может произойти история, описанная в пьесе.
Правилен ли твой выбор из разных возможностей выбрать театр, театр кукол?
— Рефлексия, сожаления, сомнения в выборе — не мой стиль. Я живу по принципу «выстрелил — забыл». Пока мне интересно в театре. Но и замыкаться на нём полностью не собираюсь.
Важны ли для художника «смежные» занятия, например, музыка, литература и прочее?
— Не просто важны — принципиально важны. Или это не художник, а тупой «лабух» с кисточкой, или компьютером.
Одна знакомая сказала недавно: жить нужно лишь в искусстве, всё остальное — не жизнь. Как бы ты прокомментировал эти слова? Относятся ли они в какой-то мере к тебе?
— Один мой знакомый сказал: жить нужно в тайге. Охота, рыбалка, свежий таежный воздух. Нет этих румяных толстопузых депутатов и другой мерзости… короче — рай. Мораль: жить нужно там, где тебе хорошо. Снова бьюсь в открытые двери?
Что будет в обществе, в искусстве, в жизни граждан? В Тюмени? Рискнешь сделать прогноз?
— К счастью, все будет не так, как мы тут себе воображаем. Жизнь куда богаче наших примитивных схем. Вот то, что я понял, «земную жизнь, пройдя до половины…»